Арина гадала, под какой вальс он будет кататься. Дога? Венский? Шостакович?

Зазвучала музыка. Сначала тихо и напевно. И сразу в уме сменился облик Горинского. Нет! Какой же он, к чёрту, принц и аристократ? Балы, красавицы, лакеи, юнкера? Нет! Только не это!

Это был вальс «Дунайские волны»! С Горинского слетели фрак и белые перчатки, унёсшись, как листья по ветру. Арина ещё раз всмотрелась в Горинского.

… 1941 год. Начало жаркого июня. Парк культуры и отдыха «Приморский». Почему именно «Приморский»? Непонятно. Но парк оформлен как типично советский. Деревья, шарообразно подстриженные кустарники, дорожки меж зелёных аллей. Гипсовые статуи пионеров с горнами, рабочих с кайлами и крестьян с серпами. В центре — рабочий и колхозница, делающие шаг в будущее, держащие в руках серп и молот, сплетённые в единое целое.

В парке скамейки с отдыхающими. Тележки с лимонадом и мороженым, у которых вечная толпа. Бегают дети в белых рубахах, шортах, платьях и панамах, многие босые. Прохаживаются старики в белых костюмах с тросточками и широкополыми шляпами в стиле Горького в Италии. Мамы в цветастых платьях и с колясками. Прохаживающийся милиционер в белом кителе и фуражке с красной полоской. Откуда Арина всё это представила? Видела в кино? Но в каком?

Но самое главное, конечно же, не это. В парке звучала музыка. Играл оркестр на небольшой эстраде, устроенной на парковой танцплощадке, с рядами лавочек на заднем плане. На лавочках сидело в основном местное хулиганьё — крепкие парни в широких чёрных штанах, парусиновых тапочках, белых рубашках с чуть не до пупа расстёгнутым воротом и в больших кепках.

Однако хулиганы вели себя спокойно. Да и как же иначе… Ведь танцплощадка была полна танцующих. И это были не просто какая-то интеллигешка, а сплошь одни военные с девушками. Сегодня в местной дивизии, расположенной в городе, у командиров выходной. Воскресенье ведь! И все они, естественно, пришли в парк культуры и отдыха. Попить лимонаду, попробовать мороженого, поболтать с девушками. И потанцевать… Ведь в парке по воскресеньям играет оркестр. И всегда, когда собирается много народа, молодых девушек и парней, начинается вальс «Дунайские волны».

… Лёха опять недоволен… Он молодой рослый лейтенант, высокий, широкоплечий, с идеальной осанкой, стоит и растерянно оглядывается по сторонам, не зная, что и делать. Черт… Все уже выбрали себе партнёрш, а он… все стоит. Эх… Невезуха, как и всегда… Придется опять стоять в одиночестве, переступая с ноги на ногу, завидуя товарищам по службе… Смотреть как очередной сослуживец уводит смеющуюся девушку в аллейку погулять и отдохнуть. Но тут ищущий взгляд молодого лейтенанта натыкается на девушку в белом ситцевом платье в синий горошек. Симпатичная!

Фрося скромно стоит у самого входа, комкает в руках синий платочек и смотрит на толпу танцующих. Мысли у неё те же. Все подружки и знакомые уже танцуют, лишь только она, как всегда, одна. А произошло всё из-за неё самой. Она скромная, тихая… Не смеялась, не шутила, стояла в сторонке, вот никто из военных и не подошел…

— Ррр-разрешите, товарищ девушка! — раздался рядом бодрый голос. Фрося обернулась.

Рядом стоит молодой лейтенант. Высокий, рослый, широкоплечий. Его добрые голубые глаза лучатся светом. Он подал вперед локоть и приглашает её на вальс. Ой, мамочки… Кажется, она пропала…

Разве знают они, что через пару недель начнется большая кровавая война? Город будет снесен авиабомбами, а на месте парка будут огромные воронки. Они этого не знают, так же как и то, какая судьба им уготована. Сейчас они просто танцуют. Молодые, красивые и счастливые, и пусть весь мир подождет…

… Арина не знала, конечно же, какие образы проносились в голове у Горинского, когда он начал прокат под известный вальс. Возможно, в его голове проносился именно принц на балу. Под образ принца Горинский всегда косил, так что, возможно, и сейчас изображал его же. Но для Арины 'Дунайские волны" — это было изображение беспечного довоенного времени. А вальс… Естественно, это парный танец. А кому ж ещё танцевать его с девушкой, как не военному!

Горинский начал прокат мощно. Да, он был именно принцем фигурного катания! Разогнавшись через весь каток, прыгнул каскад из двух тройных тулупов. Прыгнул мощно, хлестко, по-мужски, с высоким подъёмом и большими пролётами, каждый не меньше, чем три с половиной метра. Горинскому прыгать каскад чуть не с половины катка приходилось, иначе мог залететь в борт! Горинский не делал всех этих финтифлюшек, присущих девочкам — потянуть красивую ручку, показать стройную ножку. Он катался мощно и раскатисто, как атлет, вставший на лёд.

После каскада, быстро развернувшись, Горинский опять убрал одну руку за спину, что было типичной вальсовой позой, и начал разбег на одиночный прыжок. На середине катака сделал несколько быстрых шагов, тут же зашёл на тройной сальхов и прыгнул его. С ходу, почти без подготовки! И это смотрелось красиво.

Выехав с сальхова на длинной пологой дуге, несколько раз поменяв рёбрами направление движения, Горинский резко остановился в середине катка и зашёл в комбинированное вращение со сменой ноги. Исполнил его на хорошей скорости. Причём, когда менял позиции, изобразил высший пилотаж — обычно фигурист замедляет вращение при смене позиции, но Горинский, наоборот, при каждой смене позиции или ноги наращивал число оборотов. Истории фигурного катания известны такие феномены. И они не слишком редки. У Арины так не получалось. Максимум, что она могла, — не сбавлять число оборотов при переходах.

После комбинированного вращения Горинский зашёл на аксель. И это был великолепный двойной аксель! Высокий, пролётный, всё как по канону. Идеальный заход на прыжок, идеальный выезд ласточкой. Придраться тут было абсолютно не к чему.

Оставшиеся два вращения он выполнил идеально. Прыжок во вращение, которое он исполнил с двумя позициями, либелой и кольцом, и комбинированное вращение со сменой ноги, которое Горинский исполнил в волчке. Причём поза была очень оригинальная, с ладонями, вытянутыми в разные стороны.

Откатал он эффектно и мощно. От мужчин не требовалась особая хореография. Будь у него тройной аксель вместо двойного и четверной тулуп вместо первого тройного в каскаде, а вместо тройного сальхова пусть даже тройной лутц, быть бы ему во время Арины если уж не абсолютным чемпионом, то фигуристом из первой мировой десятки точно.

Прокат впечатление оставил, и когда Артур закончил его, все разразились аплодисментами и приветственными криками. Горинский, довольный, чуть поклонился, скорее в шутку, и покатил к калитке.

— Молодец, Артур! — сказал Левковец и похлопал парня по плечу. — Иди отдохни. Сейчас Егор докатает, и пойдёте в раздевалку. Егор, готовиться к прокату короткой. Слишком не геройствуй. Катай свой нормальный набор. Страсти тоже не изображай. Контролируй себя. Начал.

Егор пошёл на лёд, а Арина посмотрела на Артура. Выложился он на все сто. И прокат достался трудно. Пот градом катился по лицу, руки дрожали, лицо покраснело. Парень был высокий, плечистый, рослый и кататься ему было потруднее, чем какому нибудь невысоклику. Впрочем, в прокате было не видно, что Артур расходует много сил. До последней секунды он держал высокий ритм и темп движений.

Егор встал в стартовую позу. Она была стандартная. Без изысков, и что он будет катать, с первого взгляда совершенно непонятно. Правая нога чуть подана вперёд, руки прижаты к груди. Что это? Поза монаха? Собор парижской богоматери? Но нет. Зазвучала «Белла Чао!». Песня итальянских партизан времён второй мировой войны. Позже песня стала известной по всему миру, исполнялась много раз различными исполнителями и группами, и в целом стала гимном левых коммунистических движений по всему миру, от Италии до Аргентины.

Арина слова песни знала, так как несколько раз слышала её на прокатах. И была она довольно напевна и запоминающаяся.