А проблемой данное поручение оказалось потому, что Корнилов и Ельцин были давние друзья-приятели, собутыльники и любители номенклатурной охоты в заказниках, ещё в бытность Николаича первым секретарём обкома. Причём Корнилов считался явным протеже Ельцина. Вот ведь незадача… Москва… Она далеко… И как всё в будущем может обернуться, исполни он требуемое, ещё не ясно. Логичней было бы поговорить на эту тему с Ельциным, хотя бы по телефону предупредить, что под него копает центр, однако со стопроцентной долей вероятности это означало бы конец карьеры — если комитет взял Ельцина в оборот, наверняка его телефоны на прослушке, и домашний, и рабочий. Нет. Такие разговоры надо вести только лично, и где-нибудь на улице, а не в помещении.

Отчёт начальнику… В него можно написать всё, что придёт в голову. Ну с кем Ельцин тут встречался? Соколовский, Силаев, Петров и он сам. Вот чёрт… Проблема была действительно сложной. Не напишешь про себя — могут заподозрить в неблагонадёжности. Вдруг Чебриков отдал точно такой же приказ кому-то ещё? Напишешь — а вдруг против Николаича копают основательно и всерьёз? И тоже можно слететь с должности, как камню с горы…

Поразмыслив, Корнилов решил всё-таки про себя не упоминать. А если будут задавать вопросы — сослаться на забывчивость… Отчёт начальнику отправить, а обещавшему приехать в скором времени Ельцину сказать лично, что под него копает кто-то из Москвы.

… Послеобеденный прокат показал, что Арина вышла на нормальный уровень стабильности. «Жар-птица» у неё получалась со всеми сложными шагами, переходами и необходимыми уровнями вращений. И с тройным лутцем и флипом, что было очень важно. Левковцев на прошлой неделе ставил целью один тройной в короткой программе, но уже третий раз подряд Арина исполнила два тройных, поэтому он промолчал — воспитанница усложнилась, катала стабильно, и причин снижать сложность прыжкового набора не существовало.

Все фигуристы откатали хорошо, по максимуму, без явных срывов и падений. Зоя Муравьёва — единственная, кто в этой компании оказался без тройного прыжка. И это её начало беспокоить. Она видела, что тройной — это не так-то и сложно. Лишь немножко подкачаться и потренироваться. Она уже чувствовала в себе возможность прыгнуть его и вплотную подошла к этому.

— А тройной сальхов трудно прыгнуть? — наивно спросила Зоя в раздевалке, обратившись сразу к обеим чемпионкам. Сложилась парадоксальная ситуация — Хмельницкая его не прыгала, но правильный заход показала. Соколовская его прыгала, но делала его совсем не так, как показывала Арина. А причина этому была проста — Соколовская на полголовы ниже ростом и легче на восемь килограммов, чем Арина и Зоя. Естественно, ей прыжки давались легче, с её-то координацией. Марина могла прыгать с более низкой скорости и раскрываться в самый последний момент, иногда задевая свободной ногой о лёд при стабилизации прыжка. Силы при этом требовалось гораздо меньше, отчего Соколовская никогда не уставала к концу любой программы, и короткой, и произвольной.

— Если постоянно тренироваться — ничего сложного, — небрежно заявила Соколовская. — Я видела, как ты заходишь на двойной сальхов. Ты прибавила в высоте и скорости захода. Ещё немного, и проси тренера потаскать тебя на удочке.

— А я попрошу потаскать меня на удочке, чтобы попробовать прыгнуть четверной сальхов! — важно сказала Арина. — Или тройной аксель.

— Это невозможно! Тут тройной-то выучить проблема, — покачала головой Зоя.

— Нет ничего невозможного, если сильно захотеть и надлежащим образом тренироваться! — не согласилась Арина. И тут же звонко рассмеялась, потому что почувствовала свои слова слишком пафосными.

— Ты правда думаешь, что можно и девочкам выучить четверные прыжки? — голос Соколовской был серьёзен. В отличие от Зои, она не восприняла слова Арины как шутку.

— Я думаю, можно, — согласилась Арина. — Проблема не в том, что их можно выучить. Проблема в том, как остаться относительно здоровым после приземлений с четверных и вовремя соскочить с карьеры. Я думаю, при таком подходе в 18–20 лет уже придётся завязывать со спортом из-за необратимых проблем со здоровьем. На позвоночник, суставы, головки костей будут приходиться громадные перегрузки, как при полётах в космос!

— Откуда ты всё это знаешь? — удивилась Зоя.

— Здесь нет каких-то особых сверхзнаний! — ответила за Арину Соколовская. — Естественно, всё это будет происходить с телом, потому что придется разгоняться ещё быстрее и прыгать ещё выше. Скорость вращения возрастёт ещё больше. Тут всё упирается в возможности тела, а это знания из биологии и медицины, которые доступны каждому!

— Какие вы умные, куда бы деваться! — насмешливо сказала Зоя. — Зато у меня сиськи больше. Вот!

Арина с Соколовской переглянулись, невольно бросив взгляд на части тела, о которых шла речь, и тут же погрустнели. Да уж… В этом сомнений никаких не было! Это был запрещённый приём!

Когда вышли из здания, Соколовская, как и обещала, предложила Арине сходить к ней домой — поиграть в компьютер. Отказывать было неловко, и олимпийская чемпионка согласилась. Надо сказать, по гостям Арина ходить не очень любила, точнее, совсем не любила, но это не говорило об её замкнутости. Арине нравилось, чтоб все ходили к ней домой. Ну, или если уж не домой, то как минимум, в какое-нибудь заведение общественного питания.

— Куда пошли? — раздался сзади насмешливый голос, когда девчонки медленно пошли в сторону улицы. Горинский! Он незаметно пристроился за ними!

— Прогуляться, — осторожно ответила Соколовская. — А ты куда?

— Домой! — ответил Артур. — Но если хочешь, я могу изменить своё намерение. Пригласить тебя в кафе, например. Можно даже в детское, с мороженым и сахарной ватой.

Арина втайне обрадовалась, что Соколовская решит пойти с Горинским, и таким образом можно откосить от гостевания у подружки, но зря радовалась! Если уж Марина решила что-то делать, то отступить никак не могла. Да и ей не понравился тон голоса Артура, который как бы намекал на её несовершеннолетие.

— Артур… Я прошу извинить, но сегодня я не смогу! — уверенно заявила она, твёрдо посмотрев в глаза парня. — Это первое. И второе — это то, что сейчас наступает максимум тренировок. Любое превышение веса недопустимо.

Горинский ничего не сказал, лишь насмешливо улыбнулся, согласно кивнул головой и пошёл прочь. А парень-то на заглядение! Высокий, худощавый, но при этом широкоплечий. Одет в черное пальто с длинным белым шарфом, на который падали густые белокурые волосы. Горинский ходил уже без шапки, давая возможность лицезреть окружающим свою шикарную шевелюру, что в уральском рабочем городе могло быть делом опасным — парни здесь стриглись в основном коротко, по-молодёжному.

— Нифига ты его отшила, — удивилась Арина. — Теперь обидится.

— Чему обижаться? — небрежно махнула рукой Соколовская. — Я сказала правду. В его возрасте нужно уже уметь учитывать желания других, а не только свои собственные.

— А где, кстати, твоя машина? — спросила Арина, только сейчас сообразив, что они пешком идут по аллее.

— Сказала отцу, что сегодня мне она не нужна! — заявила Соколовская. Но дальше распространяться не стала. Не могла же она сказать, что решила понемногу приучать себя к выходу из зоны комфорта — очевидно, что в Москве машину никто не даст. А расстояния, на которые придётся передвигаться на обычном транспорте, не сравнимые с екатинскими.

Неспеша, болтая о всякой ерунде, дошли до дома Соколовской. Домработница тётя Таня обрадовалась, что Марина пришла опять с подружкой. Опытным взглядом человека, искушённого в жизни, она видела, что хозяйская дочка в последнее время сильно изменилась в лучшую сторону, это её радовало, и она во всём старалась Марине помогать.

— Здравствуйте, девочки! — приветливо улыбнулась тётя Таня. — Обедать будете, или может быть, чай с домашним печеньем вам предложить?

— Не-а! — почти в один голос сказали обе фигуристки, а потом Арина добавила: — У нас обед два часа назад был.