Егор Савосин занял стартовую позицию. Как и прежде, была она проста и не слишком выразительна. «Под „Белла Чао“ можно и что-нибудь поинтереснее придумать. Например, нечто горделиво-весёлое», — подумала Арина. Итальянская партизанка? Какая она? Арина представила себя в платье, имитирующем порванную матроску, и с красным шейным платком. И поза такая свободная, вольная. Например, руки можно держать на боках, голову задорно повернуть в сторону и чуть приподнять, одну ногу отставить в сторону и коснуться льда пяткой. Походило бы на русскую плясовую, но в то же время и на нечто, имитирующее весёлую итальянскую партизанку. Сама по себе «Белла Чао», конечно же, не была весёлой песней, но итальянский язык никто не знал, а мотив выглядел заводным.

В остальном прокат Савосина артистически выглядел прилично. Опять всё та же белозубая гагаринская улыбка и паста с моцареллой в каждом движении. Он опять сумел передать дух старой Италии, и это выглядело очень здорово и очень натурально. Арина посмотрела на контролёров — им очень понравилось. Намного больше, чем вальс принца льда. Откатал Савосин хорошо для себя, и даже ни разу не упал, что говорило о том, что он тоже выходит на пик формы.

— Егор! Ты просто гений! Я знал, что ты сможешь! — похвалил Левковцев и пригласил на лёд Соколовскую. Её имя вызвало в судейской зоне небольшое оживление — Марину знали и уважали. И за папу в том числе.

Соколовская в стартовой позе «арабеск номер один» опять смотрелась великолепно, как летящая ракета. Или как бестелесная мысль человечества, пронзающая бездны времени и пространства. Когда зазвучала сюита «Время вперед», Марина эффектно развернулась твиззлом из стартовой позы и пошла на каскад. Прыгнула тройной сальхов — двойной тулуп. Чистоган! После каскада сделала выпад оленем и после нескольких связок зашла на комбинированное вращение. Весь её прокат смотрелся как единое целое, хотя и не блистал излишней артистичностью. Соколовская действительно смотрелась как ракета, летящая через тьму космоса. Такой прокат запросто мог бы поставить Бронгауз, если бы Соколовская состояла у него в обучении. И Соколовская била бы всех за счёт стремительности и твёрдой красоты спортивных линий, а не за счёт наворачиваемых балетных финтифлюшек на льду. И то, и это смотрелось красиво, и у каждого стиля катания были свои поклонники.

Соколовская закончила прокат и сделала победный жест правой рукой, подняв её вверх, как часто делают футболисты. Имела право. Она опять откатала на высоком уровне.

— Марина, ты большая молодец! — громко сказал Левковцев. — Я так и знал, что у тебя всё получится! Люда, приготовиться к старту!

Арина чуть улыбнулась и покатила к стартовой площадке. Катала «Жар-птицу» она уже несколько раз, в том числе и с полным контентом, поэтому волнения не было. Сегодня тоже решила катать максимум, с двойными тройными.

Арина замерла в стартовой позиции, закрыв правым предплечьем лицо, а левую руку отбросив в сторону и назад. Правая нога выставлена вперёд и чуть согнута в колене. Зазвучала музыка, Арина тут же сделала циркуль и стремительно начала разгон к правому короткому борту. Привычно развернулась перебежками, набрала ход вдоль длинного борта с судейской стороны, в середине арены моухоком зашла на тройной лутц и прыгнула его! Тут же прицепила к выезду двойной тулуп. Есть! Выехав с каскада, сделала разворот у короткого борта и, сделав несколько твиззлов, вошла в комбинированное вращение. Уже на этом этапе программы она поймала кураж и почувствовала, что программа получится! Есть такое пятое чувство у фигуриста, что он подспудно понимает, что какое бы безумство ни совершил, получится абсолютно всё и даже больше! «Дура… Что ты делаешь⁇» — подумала Арина, всё более прибавляя ход перед акселем.

… Июль 2021 года. Очередное занятие хореографией в «Хрустальной звезде». Разгорячённые общефизической подготовкой фигуристы поднимаются в хореографический зал. Но, ещё не доходя до него, застывают в изумлении. Внутри кто-то играет на гитаре. Играет превосходно! Войдя внутрь, спортсмены в изумлении остановились — там на стуле сидел и играл Железов! В расстёгнутой клетчатой рубахе с закатанными рукавами, ковбойской шляпе и синих джинсах. Причём по глубокому синему окрасу и фасону сразу можно понять, что это настоящие «Вранглер Ковбой», вечная классика, привезённая из Америки. Лишь на ногах хореографа не ожидаемые ковбойские ботинки из кожи буйвола, а всего лишь любимые белые «Адидасы».

— Что застыли, молодые люди? — насмешливо спросил Железов. — Милости прошу к нашему шалашу.

— А… Что это вы, играете? — робко спросила Арина.

— Исполнителя звать Джонни Кэш, а песня называется «Тюремная тоска Фолсома», — заявил Железов, встал со стула и сделал несколько шагов, играя на ходу. — Это классика стиля кантри. Музыка, как видите, живая и довольно импульсивная.

— Мне кажется, у её истоков джаз или свинг, — заявила Арина и сделала несколько танцевальных движений. — Довольно забавно получается.

Железов поставил гитару на пол и велел фигуристам встать как обычно, по двое в ряд. Потом прошёлся немного по залу, и остановился перед ними.

— В этой музыке и в танце, проистекающем от неё, нет места грусти, — заявил Железов. — Кантри — музыка простых свободных людей, далёких от политики и каких-то сложностей нашего мира. Они просто живут. Знаете, что такое жизнь в их понимании?

— Нет! Откуда нам знать? Мы что, жили в Америке? — недовольно спросила Смелова, опять провоцируя Железова на насмешки.

— Жизнь в их понимании это свобода! — усмехнулся Железов.

— Свобода есть у всех! — возразила Смелова, собираясь вступить с хореографом в философский диспут, однако вызвала этим у него ещё большее веселье.

— У тебя тоже есть свобода? — насмешливо спросил Железов и снова взял гитару в руки. — Вы знаете, дамы и господа, откуда пошло выражение «свалить в закат»? Нет? А теперь представьте себе такую картину — вечером вы надеваете старенькую джинсу, суёте в её задний карман жиденькую пачку накопленных вами долларов. Пусть это будут две или три тысячи, садитесь в свой старенький «Форд» и едете к чертям, куда глаза глядят, прямо на закат. В надежде догнать убегающее солнце. Навстречу свободе и мечте. Вы плюёте на всё. На своего шефа, смертельно задолбавшего вас, на жену, бегающую к соседу, на кота, гадящего вам в ботинки. Вы скидываете цепи и бежите прочь. Вы будете жить в дорожном мотеле, жарить сосиски и продавать пиво дальнобоям, получая за это гроши, спать на узенькой кровати и слушать кантри. Это и будет ваша свобода! Потому что вы в любой день можете плюнуть на всё это и снова свалить в закат. Такой свободы у тебя, Смелова, увы, нет!

— Ха! А разве это свобода? — рассмеялась Смелова. — Да это жизнь бомжа и вообще асоциальной личности! Свобода это деньги и слава!

— Хорошо… — покорно согласился Железов и сделал несколько красивых, забойных аккордов на гитаре. — Представим свободу по другому антуражу, более понятному для твоего эгоцентризма и сибаритства. Утро… Прекрасное июньское утро… Ты дочь миллиардера и на мощной машине едешь на пляж. Например, на новеньком «Шевроле Камаро». И, естественно, он классически жёлтый с двумя широкими чёрными полосами на капоте. Ты смотришь на пустую, ровную дорогу, освещаемую солнцем, на торчащие кактусы и склоны невысоких холмов. Дорога ровная и прямая. Она идеальная, как стекло, и ты давишь на газ. 100 километров, 200 километров, 300 километров… Будет желание у тебя, Смелова, отпустить педаль газа, так и не испробовав все возможности своей машины?

Саша промолчала, так же как и все остальные. В том-то и дело, что никто из них не отпустил бы педаль газа раньше времени. В группе Бронгауза таких не было…

… Арина и сейчас не смогла бы отпустить педаль чёртова газа. Как «Шевроле Камаро» на пустынном хайвэе, она разгонялась на тройной аксель! Опять в ней взыграл тот самый долбаный дух противоречия, что перед произвольной программой на юниорском чемпионате мира в Тайбэе обрушил её на лёд, когда она вопреки приказу Бронгауза на разминке пыталась прыгнуть четверной лутц. Что ей тогда двигало? Всё та же виртуальная педаль газа, нажатая до упора! Да ещё и помноженная на подростковый максимализм и дурость.